С первых же сцен Луи Маль дает понять: перед нами комедия. Каким образом? Небольшой трюк Чаплина: мужчина раскрывает объятия, но женщина прыгает в другие. И – основной прием в фильме – нарочито ускоренный темп съемки, напоминающий нам о немом кино. Данным приемом картина буквально пронизана. Это повышает ее динамику, уплотняет по действию. К концу фильма мы увидим как этот прием работает, его эффективность – все персонажи мчатся в место, где выступает Габриэль. С кинематографической точки зрения эпизод безупречен и может поспорить только со сценой массовой драки в кафе. Есть в приеме ускоренной съемки нечто магическое. К тому же Луи Маль усиливает его через «монтаж коротких кусков». И первое, что приходит на ум – «Броненосец Потемкин»…

«Зази в метро» – картина полная абсурда, нелепиц и несуразностей, но – отобранных.

            Характер, поведение каждого персонажа развиты до нелепой своей крайности. Свойственная эксцентрической комедии манера – взять одну-две черточки и раздуть их до невозможности. Это касается не только персонажей.

Зачем истории персонаж – ребенок? Связать героев, усилить комический эффект, подчеркнуть абсурд мира взрослых (взгляд ребенка). Зази – смышленый малыш, который позволяет себе вещи, не ожидаемые от 12-летней девочки. Сначала к ней пристает незнакомец, далее через нее в фильме настойчиво идет тема гомосексуализма. И тем, которые будут обозначены в фильме – тьма. Для примера приведем некоторые сцены.

Сцена, в которой Габриэль говорит Зази: «Правду? Как будто ты знаешь, что такое правда!» Далее следует пафосная речь, заканчивающая словами: «Какая нищета духа!» Это очевидное осмеяние патетических речей персонажей фильмов, выпад против театральности в кино.

Сцена, где Зази и Габриэль ужинают. Мирный обустроенный уголок буржуа, прекрасная жена и огромное количество блюд. Жена, желая купить новый портсигар, говорит рекламный текст о крокодиловой коже.

Сцена спуска с Эйфелевой башни. Нормальное течение времени и – мгновенное ускорение. И контрастом – Габриэль медленно декламирует: «Вся эта история – просто сон…» Должен признать, что после фильмов Годара с бесконечными монологами над раскрытой книгой и долгими кадрами неменяющейся мизансцены, ускорение Луи Маля выглядит спасением.

История с Зази таит в себе неограниченные жанровые возможности. Можно было сделать детектив (незнакомец похищает девочку), драму (одиночество и замкнутость), мелодраму (находит отца), политический фильм (Зази на фоне забастовок), фантастику (метро – страна чудес). Но Луи Маль, не желая делать нечто одной направленности, одного жанра, сделал гремучую смесь из всего возможного, добавив даже эротические оттенки. Соус – эксцентрика, которой необходимы типажи.

Затея становится ясной – обыграть кинематографические штампы, в первую очередь жанровые приемы. Цель – обновление формы.

Жанр, эксцентрика, ритм – вот основные ингредиенты напитка Луи Маля.

Смертельного коктейля «Париж-1960».